Владимир Легойда: Церковь всегда готова проявить милость, но примирение — обоюдный процесс
8 марта 2012
Портал «Православие и мир» попросил председателя Синодального информационного отдела Владимира Легойду прокомментировать распостраняющееся в блогах открытое письмо Патриарху с просьбой о ходатайстве за освобождение участниц группы «Pussy Riot» из-под стражи.
- Владимир Романович, как священноначалие относится к этому письму?
Я убежден, что Церковь всегда готова проявить милость, даже к тем, кто ее оскорбляет и ранит ее. Другое дело, что примирение — обоюдный процесс. И без волеизъявления девушек, устроивших акцию в храме, это сделать сложно.
Странная ситуация получается: бурное обсуждение судьбы девушек происходит без их участия. Точнее, судя по реакции самих участниц панк-группы, даже намек на раскаяние – это не то чувство, которое они сейчас испытывают.
- Будет ли обращение православных христиан к Патриарху поддержано?
Прежде всего, возникает резонный вопрос: «Поддержано кем?». На просторах интернета уже звучат сопоставимые по количеству голоса православных христиан, аргументировано поясняющие, почему они не подпишут данное письмо.
Вопрос содержания участниц группы «Pussy Riot» под стражей находится в компетенции правоохранительных органов. И, на мой взгляд, Церкви (которой сейчас почему-то вменяют в силу и даже в обязанность вмешательство в административно-правовые вопросы) было бы негоже оказывать давление на людей, которые добросовестно выполняют свою работу. Мне хотелось бы, чтобы проблема юридической ответственности «прославившихся феминисток» за совершенное решалась именно в правовом поле. Хотя если временное освобождение девушек в рамках закона возможно, то лично я за то, чтобы их отпустили — до рассмотрения дела в суде.
- Солидарны ли лично вы с теми, кто подписал это письмо?
Как я уже упомянул, лично я — не сторонник содержания под стражей участниц протестной акции. Но я за исполнение закона.
Сейчас естественно вспомнить о «печаловании» — возникшем в Древней Руси праве особо уважаемых духовных лиц ходатайствовать перед государем за опальных либо осужденных. Но мне пока не совсем понятно: «Печалование за кого и за что?». Участницы акции были в масках, пока мы не можем даже с уверенностью назвать все их имена.
Помимо того, не совсем ясно, о чем печаловаться?
Приговор еще не вынесен. Можно просить о снисхождении к тем, чья вина квалифицирована, но просить о том, чтобы «никому ничего не было» — это, в данном случае, попытка оправдать сам поступок, для которого лично я не нахожу оправдания. Что же касается правовых последствий для совершивших поступок, как уже неоднократно говорилось, мы не поддерживаем идею реального срока заключения.
Сочувствие в обществе более чем похвально, но, на мой взгляд, подобный «крен» общественного мнения в защиту богохульниц, не взирая на «мелочные» обстоятельства — опасен. Все словно позабыли, что было совершено публичное кощунство, поругана вера людей. И что речь идет о спланированной акции, а те, кто все придумал, сейчас, видимо, довольно потирают руки. Не они, кстати, взяты под стражу.
Реакция на ситуацию вокруг «Pussy Riot» — своего рода тест для общества на «гражданскую зрелость». В последнее время мы готовы активно выражать гражданскую позицию против коррупции, за честность выборов, в поддержку того или иного кандидата в лидеры страны… А способно общество выразить протест в том числе и против надругательства над святыней, над тем, что для многих является самым сокровенным, близким, родным?
И последнее — я очень жду реакции профессионального журналистского сообщества на действия тех «коллег», кто «чисто случайно» оказался в Храме Христа Спасителя и написал материалы, и дал фото. То есть, кто принял участие в пиар-кампании панк-группы. В журналистском цеху любят говорить, что пиар и журналистика — разные профессии. Может быть, вслух скажем о том, что некоторые журналисты оказались умелыми пиарщиками?
Источник: Православие и мир.